К оглавлению
Жак Брель - 1, 2, 3, 4
Будущий великий французский певец, автор и композитор Жак Брель родился 8 апреля 1929 года в пригороде Брюсселя, в семье владельца картонажной фабрики.
Это была хорошо обеспеченная католическая семья. «Мне казалось, что меня воспитывали не родители, а дедушка и бабушка» – говорил Брель о своем детстве, а еще лучше, чем говорил, передал эту атмосферу в песне, с которой мы начнем наш рассказ. Вот так, с места в карьер, через песню «Мое детство», написанную в 1967 году, мы на мгновение перенесемся в мир зрелого Бреля, чтобы позже снова вернуться к молодому и почувствовать, насколько велик между ними контраст. В песне «Mon enfance» – одной из самых ключевых в творчестве Бреля – он как будто нарочно собрал свои любимые образы, кочующие из песни в песню – и мы вспомним их еще не раз. Это и «Far West» – «Дикий Запад» юношеской мечты, и «le train qui part a Paris» – поезд в Париж (читай: единственный шанс, предоставляемый судьбой, который так важно схватить за хвост), и детство вообще, идеализируемое и возводимое в символ. «Я хотел бы состариться, так и не став взрослым», – говорил Брель и в жизни, и в песнях.
«Взрослость» в мире Бреля – разумеется, не возрастные рамки, а система ценностей. Брелевское понятие «взрослый» – почти синоним его же «буржуа», о чем мы будем говорить позже, так же как и о «крещендо» – любимом брелевском техническом приеме. Ну и еще сразу стоит предупредить, что Брель часто поет от первого лица, и потому его любят отождествлять с персонажами песен, а этого делать не стоит.
По обычному (левому) клику на кнопку с названием песни откроется отдельное окошко с видео, аудио, французским текстом и параллельным переводом. Если кто собирается слушать всерьез, то стоит обратить внимание на архивы в начале каждой части.
Mon enfance (1967) Мое детство
А дальше (между «войной» и «сегодня») было вот что. Окончив школу (вернее, не окончив – не доучившись два года), Жак начинает изучать коммерческое право и работать на семейной фабрике. Все это время он пишет стихи и песни, иногда исполняя их на благотворительных вечерах, организованных любительской труппой католического толка под названием «Franche Cordée». Там он знакомится с Терезой Мишельсен («Миш» с его легкой руки), на которой женится в двадцать один год. В двадцать три года он уже отец семейства, стоящий на пороге обустроенности и благополучия в родительском бизнесе и в семейной жизни. Однако Жак так и не войдет в эту дверь, чувствуя, что здесь тупик.
В 1953 году Брель записывает свою первую пластинку с двумя песнями. Пластинка попадает в руки Жака Каннети – художественного директора фирмы «Филипс», директора театра «Les Trois Baudets» и знаменитого покровителя французской песни, на чьем счету уже немало открытых молодых талантов. Каннети звонит в Брюссель и просит Бреля приехать в Париж, познакомиться.
И вот тут Жак Брель реализует свой будущий любимый образ совершенно буквально: он садится в поезд, идущий в Париж, и отправляется завоевывать столицу литературно-артистического мира. При этом он вовсе не ссорится со своей семьей, как о том гласит легенда (а легенд о жизни Бреля существует немало), он будет возвращаться в Брюссель, к Миш, к семейному очагу снова и снова, набираясь сил перед каждой новой авантюрой. Оставить Брюссель ради Парижа - это первая авантюра и в общем-то подвиг: Брель порывает со своей средой, с привычкой к обеспеченности и комфорту, в которых его талант мог бы и задохнуться. И все же истинный, великий подвиг Жака Бреля не в том, что он оставил семью и уехал в Париж, а в том, что оттуда не вернулся.
Потому что в Париже его не ждет легкая жизнь. При встрече Канетти уже не горит таким энтузиазмом, как это было в телефонном разговоре: «Безусловно, в ваших песнях есть интересные вещи, но не думаете же вы в самом деле, что с вашими внешними данными вы сами будете их исполнять». Журналист одной из крупнейших парижских газет напоминает месье Брелю, что, насколько ему известно, поезда Париж – Брюссель еще курсировать не перестали. Все это сегодня звучит как анекдот (и поезда, и внешние данные), но факт остается фактом: Жак ночует на чердаках, обивает пороги концертных залов и кабаре, пока безуспешно.
«Назвать его дебют неудачным – это не сказать ничего: то была самая настоящая катастрофа. Публика, совершенно не готовая к принятию столь оригинального персонажа, не спешила раскрыть ему объятия. Привыкнув к лести и заигрываниям, она плохо приняла молодого певца, имевшего наглость бросить ей в лицо истины, о которых было не принято говорить вслух. Она с трудом привыкала к его неистовому стремлению дать верное и беспощадное изображение самого себя и среды, которая чуть не стала его собственной. Фактически с появлением Бреля мюзик-холл перестал быть только лишь развлекательным заведением, чтобы стать местом встречи с правдивостью и искренностью».
Редко когда журналист или критик (в данном случае это был Жан Клузе, автор монографии о Бреле), может устоять против гневного обличения брелевских современников в свете «легенды о непризнанном гении». Лишь один из критиков, Жак Вассаль, вполне здраво рассуждает о том, что «лево-пионерское христианство» молодого Бреля было достаточно наивным и незрелым, чтобы оправдать львиную долю шишек, полученных им в начале карьеры. Следует не ругать тех, кто отвергал Бреля в те времена, а скорее восхититься его собственным мужеством и настойчивостью и быть бесконечно благодарным тем, кто Брелю помог.
Например, Брассенсу, который его поддержал, Жюльетт Греко, включившей в свой репертуар его песни, и, конечно же, Жаку Канетти, который, вопреки скептикам фирмы «Филипс», в 1954 году все же настоял на записи первого диска Жака Бреля.
Среди песен этого альбома явно выделяется одна: на обложке ретроспективного издания Жан Клузе назвал ее «маленьким шедевром красоты и гармонии, который не стыдно было бы включить и в сегодняшний репертуар Жака Бреля».
Хм. Не стыдно-то может и не стыдно – но как-то мне трудно представить себе взрослого Бреля, всерьез поющего эту юношескую песню, в которой только-только проглядывает его будущее «я». Обратите внимание на тяжелый акцент: он никогда не сойдет на нет, но впоследствии станет настолько слабее, что мы перестанем его замечать.
Sur la place (1953) На площади
Благодаря подобным песням молодой Брель становится популярным в кругах католической молодежи. 
Однажды он поет в каком-то городке для членов молодежной христианской организации, и в том же городе в другом зале выступает Брассенс.
Вечером Брель заходит в местный ресторанчик, а там за столиком уже сидит веселая компания. «А-а! Привет, аббат Брель!» – приветствует Жорж юного коллегу. А кто-то из соседей добавляет: «Что будем пить – «Бенедиктин» или «Шартрез»?» Брель обижается, поворачивается и выходит из зала. А кличка «Аббат Брель» прилипает к нему намертво.
Брассенс попал в точку: молодой Брель, полный любви, надежды и энтузиазма, оправдывает присвоенный ему титул на все сто. В самой известной песне этого периода – «Quand on n'a que l’Amour» молодой Брель провозглашает любовь единственным и лучшим средством покончить с бедностью, войнами и прочим всемирным злом. Альбом, содержащий эту песню, выходит (тоже благодаря усердиям Канетти) в 1957 году и удостаивается Гран-при Академии Шарля Кро. Это уже настоящая путевка в жизнь и начало успеха – но все еще не настоящий Брель. Это как бы проект "Брель-1", я тоже люблю его – но исключительно за то, чем он станет через два года. Честно говоря, и песни первых альбомов я редко когда слушаю – кроме одной, именно этой. Тексты мне такие переводить западло: нашла в книжке стихотворный перевод, который тут и выложу, а музыка и исполнение прекрасны. Привыкайте потихоньку к брелевскому крещендо.
Quand on a que l’Amour (1957) Когда есть только любовь
Так вот, длится вся эта любовь недолго – всего-то лет пять от начала карьеры певца. Границей между Брелем-1 и Брелем-2 я бы назвала 59 - год выхода четвертого альбома, содержащего песни «La valse a mille temps», «Les Flamandes» и «Ne me quitte pas». 
Именно с этого момента начинается мир Бреля. «Творчество Бреля представляет собой замкнутый сосуд, где все отсылает ко всему, где каждое слово, каждый жест перекликается с задним планом персональной мифологии» - сказано в моей любимой книге «100 лет французской песни». Мир включает любимых персонажей и любимые темы. Вот разборкой этих тем персональной мифологии я сейчас, пожалуй, и займусь.
Итак, в тридцать лет Брель – уже абсолютно зрелый автор, не поддающийся описанию никакими этикетками – «аббата» тем более. Но тут есть одна тонкость: скинув с себя одеяния проповедника, он все же не совсем чтобы прекратил учить жизни. Брель перестал проповедовать напрямую, но продолжает это дело тайком, и к тому же на другие темы. И вот в чем выражается эта новая форма: Брель поет песню (скажем, о любви), и уже слушателю решать, захочет он заглянуть вглубь, за первый план, и отыскать там потайной смысл, который есть практически всегда, или не захочет. Мы еще поговорим на эту тему – но вот вам первый пример: немало людей искренно считали и считают знаменитых брелевских «Фламандок» песней о национальных фламандских обычаях, а сами фламандцы (в порядке анекдота) были настолько возмущены, что запретили исполнять ее в Бельгии. В то же время песня-то совсем, совсем о другом.
«В песне «Фламандки», – пишет Жак Вассаль, – Брель с блеском и жестокостью нападает на определенный тип социального конформизма. Ни для кого не секрет, что больше всего на свете Брель ненавидит вот эту запрограммированность жизни от рождения и до смерти». Обратите внимание, что в предлагаемой видеозаписи Брель невероятно добрый и благодушный – в каноническом аудиоварианте все то же звучит несколько жестче и злее.
Les Flamandes (1959) Фламандки
Одна из центральных тем Бреля – любовь и женщина как ее объект. Причем, вопреки традиционному культу женщины, свойственному французской песне вообще и молодому Брелю в частности, в песнях зрелого Бреля отчетливо проступают женоненавистнические нотки. Да чего там нотки – со временем эти песни начинают напоминать обвинительные речи, облаченные в стихи и положенные на музыку (например, «Les biches» и особенно «Les filles et les chiens»). Женщина по Брелю – лживое, коварное и лицемерное существо, которое подчиняет себе мужчину, высасывает из него все соки, превращает в тряпку, вытирает ноги и уходит. И герой Бреля очень скоро начинает отдавать себе отчет в том, что любовь для него всегда будет оборачиваться поражением. Иногда даже до того, как любовь вообще началась, как это делает герой песни «Le prochain amour» (отличная, кстати, песня). Ну а персонажи после поражения в любви или в процессе – вещь достаточно обычная.
И тут мы неизбежно приходим к знаменитой песне Бреля (может даже более знаменитой, чем ее автор), любимой всеми и близкой всем, обошедшей все эстрады мира и переведенной на десятки языков –
Ne me quitte pas (1959) Не покидай меня
Тему поражения в любви Брель исследует на редкость тщательно и со всех возможных сторон. Слушая одну за одной эти жалобы на роковых женщин и несчастную любовь, можно подумать, что их автору сильно не везло в любви. Это не совсем так, то есть, совсем не так. Помимо жены, с которой он всегда сохранял прекрасные отношения, у Бреля было несколько романов, тянувшихся годами и в некоторых случаях плавно переходивших в подобие второго брака, причем, насколько истории известно, вовсе не женщины его бросали и заставляли страдать, а как раз наоборот.
Я еще не раз вернусь к этой теме – о том, насколько разными были Брель-человек и Брель-автор. Но в одном, по крайней мере, они были единодушны: оба не представляли себе жизни без преодоления трудностей. Брель постоянно ставил перед собой все новые и новые задачи, и в их решении был отчасти смысл жизни. Он как бы заключал сам с собой пари: а вот спорим, что сделаю!
В жизни это особенно бросалось в глаза, в творчестве – не так явно, но эксперименты были постоянно. Например, вышеупомянутая песня «Les filles et les chiens» написана в размере 7/4, другая («Clara») – в размере 5/4, что никогда ранее в песне не делалось. Еще один роскошный эксперимент Брель поставил в песне «Марике», заодно навсегда прославив два бельгийских города.
«Марике» –это дерзкая попытка объединения в одной песне французского и фламандского языков. Эффект получается захватывающий: французские слова на фоне горячей и тяжелой атмосферы, рожденной употреблением фламандского, возникают как островки понятного в оправе звуковой вселенной, околдовывающей нас чарами неизвестных нам языков» (Жан Клузе)
Большинство поклонников Бреля, и даже критиков, редко могут устоять перед искушением отождествить автора с его лирическим героем.
– Как вы относитесь к тому, что люди отождествляют вас с персонажами ваших песен? – спрашивают Бреля. – Я с этим смирился, хотя, видит Бог, этого не хотел. Я даже почти радуюсь, когда кто-то называет ту или иную мою песню песней о любви. Я не смеюсь над тем туристом из книжки Даниноса, который радостно воскликнул: «О, вылитый Брюгге!» оказавшись в Венеции. Сходство между городами доставляет ему хоть секунду радости? - вот и замечательно.
Брелю вторит и Клузе: «Следует сказать раз и навсегда: едва ли Жак Брель написал хоть одну настоящую песню о любви в общепринятом смысле этого слова. [Клузе лукавит, они есть – но он прав, что не эти]. Ни одна из его так называемых песен о любви не устоит против серьезного анализа. Выискивая то, что скрывается за каждой из них, мы постоянно находим за ними «потайную идею». Так, классическая, казалось бы, песня о любви «Нe покидай меня» – это портрет человека, который никого и ничего не слышит, пытаясь удержать не любящую его женщину, опускается и теряет всякое достоинство. «Марике» – крик отчаяния человека, который не только отказывается возродиться к жизни после поражения в любви, но, напротив, находит в этом удовольствие сродни мазохистскому и, как в кресле, с комфортом разваливается в своих воспоминаниях и разочарованиях.»
Тут надо отметить, что осуждая своих героев (на словах), Брель настолько искренне и глубоко им сочувствует и симпатизирует в песнях, что об этом осуждении надо специально напоминать. «Матильда» – еще одна великая песня из серии «о любви». Могу крутить ее бесконечно ради одного, самого любимого момента: «Ma mère, arrête tes prières»: там, где мелодия внезапно замирает на своей высшей точке, перед тем как поменять рисунок – и пошло-поехало-понеслось вниз, гори оно огнем, Матильда вернулась!
На «Матильде» мы временно приостановим серию портретов «влюбленных мужчин» в песнях «о любви»: из их героинь у нас пока что в активе один безымянный предмет воздыхания из «Ne me quitte pas» и две роковые женщины с именами на «М». Будет еще и третья «М», для полноты картины.