Красотка на панели изящна и мила. 

Клиенты просто млеют, и плата не мала.

Но позади работа, и можно помечтать.

На площадь, где танцуют, она идет опять.

Там к аккордеонисту ее прикован взгляд,

И звуки его вальса ей душу бередят.

Она слушает вальс, что слыхала не раз,

Не танцует и смотрит влюбленно.

У нее на глазах в его нервных руках

Вьются музыки страстные стоны.

Вальс знакомый звучит и по венам журчит,

Прямо в кровь проникая, под кожу.

Всё ее существо до нутра самого

Растворяется в музыке тоже.

Красотка на панели печальна и грустна:

Дружок ее в шинели, зовет его война.

Но скоро он вернется и женится на ней.

Коммерцией займется, она родит детей.

Они разбогатеют – не жизнь, а благодать!

И будет каждый вечер он вальсы ей играть.

В голове ее вальс – тут же слезы из глаз,

Снова видит аккордеониста.

Вальс знакомый звучит и по венам журчит,

Но в душе ее – страх за артиста.

У нее на глазах в его нервных руках

Вновь рождается музыка страсти.

Всё ее существо из нутра самого

Подпевает и рвется на части.

Красотка на панели давно одна стоит:

Не нравится мужчинам ее понурый вид.

Хоть сдохни, не вернется с войны любимый друг!

С мечтами расстается она для долгих мук.

В тоске она шагает на площадь, как сквозь сон,

А там уже играет другой аккордеон.

И звучит тот же вальс…

Как тогда, как в тот раз…

Из сухих ее глаз – ни слезинки сейчас!

Вальс по венам журчит, ее сердце кричит,

С этой болью в душе нету слада!

Чтоб забыться, она закружилась, бледна,

Только танец стал пыткою ада!

Не играй! Не играй же, не надо!